Интересное о крепких спиртных напитках…
Оргазм по-русски
Писатель и публицист Виктор Ерофеев полагает, что водка – одна из важных составляющих российской культуры, даже книгу про нее не поленился написать – “Расщепление водки. Критика русского апокалипсиса” назвал. Он и в обыденной жизни отдает предпочтение нашему национальному напитку. О том, как пить водку, о своих взаимоотношениях с крепким алкоголем и тайнах русской души господин Виктор Ерофеев рассказал “Дистиллятору”.
Водка
Я пью водку, но европейским способом, то есть предпочитаю, чтоб водка не просто ложилась на самую элементарную и примитивную закуску… Считаю, что высшее достижение русской гастрономии, связанное с водкой – пельмени. Водка и пельмени – это настоящий оргазм по-русски. Действительно, под пельмени можно выпить много водки, получить огромный кайф и одновременно пребывать в приподнятом настроении – но не в расплывшемся состоянии. И нет горы выше, Эвереста значимей, чем водка с пельменями. Конечно же, хороши и другие русские закуски: всем известные рыбные или квашеная капуста; огурцы соленые – они тоже прекрасно справляются со своей ролью.
Водка и пельмени – это настоящий оргазм по-русски.
Так что пью я водку, а как – зависит от сезона. Летом беленькая превращается в довольно банальный напиток по сравнению с другим алкоголем, а вот зимой она обретает всю свою мощь. Особенно приятно прийти с зимней прогулки, с лыж – и выпить стопочку.
В XIX веке врачи рекомендовали не больше 50 грамм – ну, это совсем уж мало – но если пить правильно и немного, то водка и вкусная, и, по-моему, целебная.
Еще она замечательно ложится на определенное настроение. Если в душе климат скверный, то водки много не выпьешь без того, чтобы не создать себе проблемы – и не только утренние. Можно подцепить и вирус агрессивности. А вот если покой и благодушие царят внутри, то ее можно выпить много и получить удовольствие.
Предпочтение отдаю тем маркам, которые соответствуют критериям, предложенным Менделеевым: чтобы пропорции были соответствующие, ведь он, химик, все тонкости выявил. Мне больше нравятся отечественные водки, хотя в начале 90-х годов, когда с нашим товаром было туго, склонялся к “Финляндии”. Я не большой поклонник “Абсолюта”, мне кажется эта водка какая-то… стерильная; а в “Финляндии” есть самобытный вкус. Зарубежный “Смирнов” мне никогда не нравился, казалось, что это подделка, причем с сивушным привкусом. А вот польские водки – хорошие. Но если поставить перед собой задачу выбрать водку, то для меня лучшая – русская. Тут у меня патриотизм не квасной, а водочный. Думаю, что ничего нового изобрести нельзя, просто соблюдать традиции и не опорочить продукт – вот и все, что нужно в водке. А водка все же портится – я имею в виду конкретные марки. Вот, есть одна, на березовых почках: когда она только появилась, была замечательная, а сейчас – нет.
Советский коктейль – водка с апельсиновым соком. Именно его пили в баре Союза литераторов.
С водкой делают хорошие простые коктейли. Водка с тоником – все пьют джин с тоником, но с водкой тоже хорошо. Традиционный – водка с апельсиновым соком. Советский коктейль, когда ничего другого не было в баре Союза литераторов, все пили его.
Виски
Виски? Нет! Много пробовал, но этот вкус как-то не прижился во мне. Был я не так давно в Шотландии и пробовал Chivas Regal, самые-самые редкие образцы, 60-летние, кажется. Конечно, возраст производит сильное впечатление. Тем более что это был не тот виски, который идет на рынок, а какие-то бочки – старые-старые. Но в Шотландии виски и воспринимается по-другому, и пьется как-то лучше. Я был в специальной поездке, и приглашающая сторона делала все, чтобы мы прониклись духом виски: замечательные люди, прекраснейшие замки, обеды, виски… Но эта любовь прошла мимо меня. В русской традиции считать, что виски пахнет клопами и тараканами, бред, конечно… Но если на столе стоит виски и еще что-нибудь, я сверну в сторону этого самого “еще чего-нибудь”.
Коньяк
С Францией у меня долгие теплые отношения, когда-то я жил там вместе с родителями, именно там у меня родилась дочь… Часто мы с женой останавливаемся в George V, у нас долгие дружеские отношения с этим отелем. Так вот, у них совершенно потрясающие подвалы – длинные, они тянутся под Елисейскими полями. Однажды я там попробовал коньяк столетней давности. Это была уникальная вещь. Он был сизый, как голубь, и когда его встряхнешь, внутри, как желток, появлялся коньячный цвет. Он произвел на меня сильное впечатление, хоть я и не коньячная душа. Сыграла свою роль, конечно, и магия слова – ведь нам если скажешь, что это – 100-летний коньяк и стоит он 10 тысяч долларов, то сразу вкусно…
С этой психологической особенностью связана у меня одна история. Как-то пришел я в гости к профессору французской литературы. Он предложил мне выпить виски. По его словам, совершенно замечательный. Попробовал, и чувствую – обыкновенный чай. Ну, решил, что это розыгрыш и надо в него как-то включаться. Выпил и начал хвалить – а там чай с добавлением водки. Прошло некоторое время, он меня опять спрашивает: “Ну, как?” А я: “Это ж водка с чаем – напиток, конечно, нестандартный, но почему в бутылке из-под виски?” Тут профессор подскочил. Оказалось, что его дети выпили виски и туда накачали водку, подкрашенную чаем. “Но зато, – печально произнес профессор, – у меня есть отличный коньяк”. Мы выпили, чувствую – в бутылке то же самое абсолютно! Та же водка… А он говорит, мол, это другое дело! Тогда я понял, что бутылка гипнотизирует. И сказал: “Да!” Похвалил, хотя и догадался, что профессорские дети все спиртное в доме давно выпили.
Этикетка, срок выдержки – завораживают. Мы не способны противостоять магии названий. Особенно мы, русские. Мне кажется, западный человек более равнодушен к таким вещам просто потому, что история Запада – это история разочарований в магии. А у нас наоборот, мы, как дети, всему верим. Одно из проявлений русской души.
Рецепты употребления коньяка от Поля Бокюза…
И все же коньяк я не очень люблю. Вот, водка освежает, как говорил Михаил Булгаков.
А коньяк – нет, это тяжелые масла, погружающиеся в мой организм… Хотя для людей, у которых низкое давление, коньяк неплох. Да и запахи, связанные с коньячным производством, достаточно соблазнительные. На коньячном заводе мне удалось побывать в Коктебеле, так что знаю, о чем говорю.
Ром, текила, джин
Образ рома – очень романтичный. У нас же литературная страна. Все герои Хемингуэя пьют ром, ну как тут самому не выпить? И с кальвадосом та же история. Мы заразились им от Ремарка. Нас зачаровывает магия самого этого слова.
Хотя в моем частном случае ром – напиток недооцененный. Так бывает: все нет времени почувствовать, распробовать. А ведь это перспективный напиток, для меня по крайней мере.
Это как с хорошими песнями: есть старые хорошие песни, и ты все время ждешь их повторения и как-то скептически относишься к новым – даже того же самого автора… Так и с напитками: уж если любишь водку – пьешь ее. И когда предлагают что-то новое, то возникает ощущение, что это не твоя песня. Будто какое-то предательство: пил-пил ром, и перешел вдруг на текилу. Хотя в этом есть, конечно, и особенная лихость…
Вообще, что касается зарубежных напитков, я делаю единственное исключение – пью джин с тоником. Перед ужином, например. Мой папа работал послом СССР в Сенегале, и в студенческие годы я дважды ездил туда на каникулы. Там и пристрастился пить джин с тоником, с лимоном или с лаймом, со льдом. На пляже или после тенниса – здорово. Так что джин у меня как-то из рук улетучивается, и каждый раз, когда я куда-то лечу, жена напоминает – купи джин.
Была одно время модной текила, и она действительно мне нравилась – правда, скорее в “Маргарите”. Только это должна быть настоящая “Маргарита”, такая, как в Южной Мексике или в Калифорнии. А то, что подают в нью-йоркском аэропорту или у нас в барах, – совсем даже и не то.
Шаг в мир
Я часто задумывался, почему напитки не перешагивают через границы. Почему во Франции с трудом пьешь итальянское вино, а в Италии – французское… Это очень интересно. Загадка, но в этом-то и суть, и сущность пития, наверное. Граппа итальянская – это прекрасно! Но представьте, что во Франции вы пьете граппу. Ну, выпьешь, и что?.. Или помню, ездили мы по Италии и в районе Сорренто, на родине лимончелло, пили этот восхитительный напиток – там все как будто дышит им. Привезли бутылочку и в Москву, и не идет. Так и стоит в баре. Вот коньяк, виски преодолевают границы, потому они и великие напитки, а с местными – другая история. По большей части получается так, что приходит напиток, становится модным, а потом умирает. Водка в этом смысле уникальна. Дело, наверное, даже не в том, что она в моде все время, просто она чертовски убедительна.
“Расщепление водки”
Про водку я могу говорить не только как человек, который ее пьет, но и как человек, который ее анализировал. У меня есть большая работа, которая сначала была напечатана в Америке, потом здесь – “Расщепление водки. Критика русского апокалипсиса”. Она приурочена к 500-летию со дня появления водки в России: в 1503 году монахи Чудова монастыря сделали напиток, близкий к водке по составу, правда, спирт был у них не свой, а привезенный из Генуи. Я считаю, что для России водка – не только часть мифологии, но и истории, и я тоже принадлежу к этой истории. Поэтому к водке отношусь с большим почтением.
Нет русского человека без водки – говорят, только 5% не пробовало водку из взрослого населения, но, наверное, это люди, которые ничего другого тоже не пробовали.
Так что бранное слово “водка”, которое до начала XX века было запрещено употреблять в официальной литературе (рекомендовалось называть ее “хлебное вино”), и стало символом для русского человека. Кроме того, водка – напиток, модный во всем мире. А если спросить на Западе или на Востоке об образе России, то водка, наверное, окажется на первом месте в списке ассоциаций. И всегда – в положительном смысле. Так думают и в Америке, и в Париже, и в Южной Африке.
Но наш народ не справился с водкой, она его сильно скрутила; до сих пор поле сознания, связанное с водкой, напряженно-настороженное. Считается, что с водкой нельзя вступать в дружеские отношения, в нее надо или бросаться, как в прорубь, или, наоборот, отказываться. То есть не создался климат доверия к водке. Наблюдается противостояние русского человека и водки. Водка – губительница, водка – спасительница. Водка, которая поднимала из окопов красноармейцев против фашистов, и водка, которая убивает людей на дорогах. Водка и Брежнев. Водка и Шолохов. Все это выстраивается не в один, а во множество смысловых рядов.
“Водку надо воспринимать не мозгами и не с помощью логики, а другими органами”.
Мне кажется, что мы мало занимаемся этой проблемой, потому что боимся анализа. Россия – страна магическая, а как только начинаешь заниматься аналитикой, вся эта магия превращается в нечто обыденно-прозаическое. А нам подавай волшебство! Когда я написал “Расщепление водки”, то за рубежом книга имела огромный успех, а здесь – нет. Говорили: “Ну, зачем в этом копаться, это совершенно необязательно. Водка – напиток святой, и трогать его нельзя” – будто библия какая-то! – “Водку надо воспринимать не мозгами и не с помощью логики, а другими органами”.
В умеренности сила
Вообще-то я мало пью, и бар у меня набит бутылками. Вот у какого русского столько бутылок? Когда приходят гости, то бар основательно прореживается. Но они ведь как снесут половину, так ту же самую половину и принесут. Так все это и стоит…
Не могу сказать, сколько надо выпить. Все должно быть в удовольствие – если есть настроение, то можно и выпить много, и чувствовать себя при этом отлично.
Я, например, не люблю пьяную беседу. Хотя и считаю, что человек должен как-то расслабляться, и если таким способом – тоже хорошо.
Взять хотя бы русских помещиков – они правильно выпивали: стопка водки за обедом в компании соседа, под правильную закуску. Это классика.
Агрессия у пьяных иногда проявляется – это, конечно, тоже мне очень не нравится. Но реакция на спиртное от самого человека зависит. По наркологической статистике, которой я занимался в свое время, половина населения нашей страны хорошо держит удар, то есть пить умеет неплохо. А ведь есть страны и народы — например, северные – которые совсем не могут алкоголь употреблять… Вопрос тесно связан с культурой потребления водки. Взять хотя бы русских помещиков – они правильно выпивали: стопка водки за обедом в компании соседа, под правильную закуску. Это классика.
От отношения к спиртному в целом многое зависит. Из известных примеров – запрет абсента. Французы же раньше его пили – и ничего, все живы, все в порядке; или тот же кокаин, ведь раньше его добавляли в лекарства – и ничего. Есть какие-то табуированные зоны – а зависит все от человеческого сознания. И от правильного, спокойного отношения к алкоголю. Например, в Италии я ни разу не встретил ни одного пьяного человека. Хотя там не только вино, там и граппа есть. Вот немцев пьяных встречал, французов, не говоря уж о скандинавах (Швеции) – а итальянцев нет. Наверное, есть какая-то внутренняя, национальная культура потребления спиртного. Ведь никто же не будет пить 10 чашек кофе: во-первых, вредно, а во-вторых, зачем? А у нас все по-другому, считается неприличным оставить водку на дне бутылки – надо допить, а если есть вторая, то и ее тоже. Нет чувства меры. Вот такая национальная особенность.
Мы – недопитый и недоеденный народ. Все иностранцы поражаются, почему русские так любят фрукты. Создается впечатление, что война кончилась совсем недавно. И бутылка водки у нас может быть последняя, и ее надо допить, чтобы продукт не пропал зря. И деньги надо копить, чтобы купить клубники. Многие беды у нас происходят потому, что пока еще не сложилось стабильно обеспеченное сословие. Как, например, дворянство в царской России. Мы по-прежнему плохо едим, неправильно пьем, не думаем о здоровье. И это отражается на психическом и моральном состоянии нации. А водка работает как наркотик, заглушает беды, снимает стресс. И проблема именно водки связана с комплексом бед. Так, француз или американец напитки выстраивает в ряд других удовольствий в жизни. А у нас другое отношение. С водкой связаны не только праздники, но и траур, смерть… Трезвого отношения к водке у нас все еще нет. Все как в тумане. А должна быть определенная ясность: если напиток в радость – это так и задумано, а когда нет – идет разрушение. Это банальное неумение оставаться человеком, просто распасться на глазах и все…
Жестокие испытания
Я, кстати, хорошо пью. Даже в Абхазии участвовал в жестком конкурсе: кто кого перепьет. Пили мы белое вино, 200 грамм каждые три минуты. И я всех перепил, помню, это случилось на 35-м стакане. Дольше всех держались сам хозяин и его сын. А гости потихоньку расползались (в Абхазии нельзя просто так встать и уйти из-за стола, потом за него не вернуться, если уж застолье, то никто не встает). Но настал момент – и не выдержал хозяйский сын, а потом и сам хозяин. А я допил 35-й стакан. Но утром, вопреки ожиданиям, не было плохо – просто хорошенько проспался и все. Не то чтобы я с похмельем не имел дела. Но бывает так, что оно проходит мимо. Вот еще случай: в Сочи на фестивале “Кинотавр” я выпил три бутылки водки. И тоже отлично все кончилось.
Хотя многие из тех, что заявляют: “Я хорошо пью”, на самом деле, кривят душой. Мой великий однофамилец Веничка Ерофеев – я с ним пил, не очень много, но все-таки… Так вот, столь великий ценитель и знаток, как он, пил не так хорошо, как мог бы.
Беседовала Мария Тихменева.
Издательство журнала «Дистиллятор»: www.vinomania.ru
Информация от: vins-france.ru
